Сочинение о двух томах
Американец Томас Физант (для друзей Том) успешно проектирует и интерьеры, и мебель. Он рассказал Евгении Микулиной, как трудно выбрать одно из двух.
Впервые Томас Физант появился в русском AD в сентябре 2004 года. И сразу на обложке. Историю про квартиру дизайнера в Париже переводила я. Я пишу о многих интерьерах, и далеко не всегда они откладываются в памяти. Этот запомнился из-за удивительного умиротворения, которым веяло от фотографий. И из-за изобретательного использования скромной вроде бы серо — бежевой гаммы. И из-за отменной авторской мебели, которая стояла в квартире. Я запомнила квартиру и запомнила имя Физанта. А потом, годами позже, представители компании Baker спросили у меня совета, кого из дизайнеров их мебельных коллекций стоит пригласить в Москву. К ним уже приезжали Билл Софилд и Жак Гарсия, дизайнеры очень броские. Но у меня не было сомнений, кто произведет на русскую публику большее впечатление. Томас Физант.
Прошло несколько лет. Baker внял совету, и в октябре 2012 — го мы с Физантом наконец встречаемся в отеле «Арарат Парк Хаятт».
Физант — особенный дизайнер: работает давно и успешно, но о нем самом мало что известно. Он не устраивает громких презентаций и эффектных выставок, он вообще, как оказалось, застенчив. Родился в Вашингтоне, семья не имела отношения к искусству, но учиться Томас пошел на архитектурный факультет Университета Мэриленда. Там один профессор заметил: он уделяет в проектах равное внимание и архитектуре, и декору. И посоветовал сосредоточиться на дизайне.
Я сначала напрягся, подумал: «Он хочет сказать, что архитектор из меня не выйдет?» В класс по дизайну пошел через силу. Но мне так понравилось, что я уже не мог себе представить другой жизни и карьеры.
Карьера складывалась постепенно.
— Сначала я работал в текстильном шоу — руме — складывал тряпочки в кладовке. Потом устроился ассистентом к одному дизайнеру. И еще четыре года складывал тряпочки в его кладовке. На самом деле я у него многому научился, в частности тому, как строится бизнес. А бизнес — сторона дизайна иногда важнее, чем творчество. Я на первом же самостоятельном проекте прокололся: столкнулся с непривычной формой контракта, растерялся и не договорился с заказчиком. После пятиминутного катастрофического разговора шел к машине и молился: «Только бы завелась!» Возиться с чихающим мотором на глазах у несостоявшегося клиента было бы страшно унизительно. Но потом всё наладилось и теперь вспоминается, как дурной сон.
Всё и правда наладилось. У Физанта множество заказов по всему миру, и заказов дорогих: тонкая игра фактурами и оттенками материалов, которой он славится, стоит немалых денег. Как и вообще интерьеры в классическом стиле, составляющие большинство его проектов. Мне интересно: как он подойдет к работе с маленьким бюджетом?
Главное не бюджет, а чтобы люди были хорошие и интересные. Я уже не молод и не трачу время на проходные вещи: занимаюсь только тем, что способствует моей, простите за пафос, личностной эволюции. Когда ко мне приходят симпатичные заказчики с ограниченными средствами, я им делаю хорошие пространства. Пропорциональные, выверенные по цвету и свету. И говорю: «Мебель купите какую хотите, пусть дешевую, главное — удобную». Мебель легко сменить, пространство — нет. Не всем такой подход нравится — многие хотят всё и сразу. А в интерьере должна быть легкая незавершенность, чтобы было место для хозяев и их жизни. Иначе получается либо фальшиво, либо банально. Сейчас с интерьерами непросто работать. Люди, выросшие на культуре универмагов, когда всю одежду можно сразу увидеть и купить, не хотят ломать голову над тем, как обставлять квартиру. Они хотят и в интерьер тоже всё сразу купить. Им нужны «беспроигрышные» вещи, но ждать чего-то особенного они не готовы. Вот и возникают во множестве интерьеры, в которых стоит «классика дизайна XX века». Одинаковые, как близнецы. Архитектурный фастфуд.
Если он считает, что мебель в интерьере второстепенна, зачем же сам ее делает?
Даже оставляя в стороне тот факт, что с Baker работать легко и приятно (они дали мне полную свободу), в дизайне мебели есть особый смысл. В последней коллекции я ни много ни мало свою версию античности создал. Дизайн мебели — способ прославиться на века. Я не смеюсь. Интерьеры меняются: хозяева переезжают. Но ценную мебель берут с собой. Так что мебель оказывается вневременным продуктом творчества, именно она остается, когда всё остальное уже изменилось. Лет через двести в каком-то интерьере — бог знает, каким он будет,люди увидят мой стул и скажут: «Это работа Томаса Физанта!»
Некоторое время мы шутим о том, что они тезки со знаменитым краснодеревщиком Чиппендейлом и что в XXII веке он будет известен как Томас — не — Чиппендейл. Физант рассказывает о своей книге, которая осенью выйдет в Rizzoli: «Это не просто альбом с картинками. Я хочу, чтобы читатель понял, как работает мой мозг. Там много моих черно-белых фотографий — во время поездок я постоянно снимаю. Я хочу, чтобы между снимками и проектами установилась связь и читатели поняли, что именно я вижу, когда смотрю на вещи».
Потом мы идем гулять по Москве, которая потрясает воображение американца и он делает сотни снимков (ВДНХ при холодном осеннем солнце и правда выглядит сногсшибательно). Беседовать с этим хрупким, изящным человеком невероятно приятно и весело. И я думаю: вот дизайнер, который виртуозно делает две разные вещи. Такое, в принципе, случается. Удивительно, что он делает их по взаимоисключающим принципам. В архитектуре ему важно только пространство. Но его надежды на посмертную славу связаны с «предметным рядом». Словно есть два Тома Физанта — интерьерщик и мебельщик. Возможно, секрет в том, что оба перфекционисты.
