Я сама

Насмотревшись на вечно пьяного отца, который прилип к маме, словно гриб — паразит к березе, я решила: если выйду замуж, то за достойного. Кого попало терпеть рядом не буду, лучше уж одной! Так и жила…

Нельзя сказать, что отца я не любила — как раз наоборот. В детстве вообще обожала. Пата постоянно придумывал какие-то игры, учил меня кататься на лыжах и рисовать. А потом все внезапно закончилось — и лыжи, и игры, и рисование: мой отец стал спиваться. Его выгнали с работы, хотя инженер он был первоклассный, и отец осел дома, а точнее, залег — постоянно валялся пьяный.

Моя любовь сменилась отвращением, я умоляла маму развестись: «Неужели ты не видишь, в кого он превратился!» Но она упрямо твердила, что это ее крест и она обязана нести его до конца. Но однажды мама призналась, что боится одиночества: Я слабая женщина и не могу без мужчины. Да, пусть ничего не делает дома, зато я не одна. Вырастешь, поймешь, о чем я».

Я выросла и очень даже поняла. Но — по-своему: если ты сильная и самодостаточная в себе, зачем тащить на себе еще кого-то?

Снизь планку, дочка!

Я твердо решила рассчитывать в этой жизни только на себя. Изучила английский, испанский и немецкий, окончила два института, устроилась на престижную работу.

Дай мужчины, разумеется, были, но больше для здоровья, чем для души, — связывать себя обязательствами я не хотела.

Но однажды случилось нечто непредвиденное — я забеременела. Поначалу запаниковала, даже подумывала об аборте, а потом успокоилась и даже обрадовалась — ну и прекрасно, рожу для себя. Мне ведь скоро уже тридцать два — пора. И вообще, миллионы женщин совмещают карьеру и материнство, а я чем хуже?

В роддом я поехала прямо из офиса, едва не родив в «скорой». А всего через месяц после рождения сыночка Ванюши снова вышла на работу, наняв опытную няню. К тому же мама обещала помогать. Задерживаться в декрете не могла — я же единственный кормилец в семье. Да, впрочем, без работы я вообще себя не представляла — с горшками и кастрюлями…

Пока Ванюшка был маленький, мама мне ничего не говорила, но, едва он подрос, принялась «выносить мозг» регулярно:

— Да что это такое — днюешь и ночуешь на своей работе! Ты что, не понимаешь, ребенку мать нужна!

— А у него есть мать! — огрызалась я. — Просто она пашет как мужик, чтобы семью прокормить.

— Лучше бы ты с таким энтузиазмом мужа искала — мальчику уже шестой год, ему папа нужен!

— Я для него и мама, и папа в одном флаконе. — Меня уже начинали подбешивать эти разговоры. — У Ваньки все есть: мобильник, шмотки, игрушки навороченные — да ему все сверстники завидуют.

— А он, между прочим, завидует своим сверстникам, у которых есть нормальная семья, — отрезала мать.

— Послушай, а если я уволюсь, ты нас с Ванькой кормить будешь? — я завелась уже не на шутку. — Не на кого мне опереться, понимаешь, не на кого! — отчеканила я.

— Оглянись по сторонам, дочка! — мама сменила тон. — Снизь планку. Ване не только игрушки нужны, мужское воспитание тоже. Ты на футбол с ним пойдешь? Он изнеженный растет, как девчонка. Живет в бабьем царстве… — мама поджала губы, словно прикидывая, стоит ли говорить дальше. — Да и ты уже, извини, не новенькая — сорок лет на носу. Знаешь, как это бывает — молодые незамужние девушки

после сорока быстро превращаются в одиноких, стареющих женщин.

Я обретаю друга семьи

Прошло еще шесть лет. В моей жизни практически ничего не изменилось, кроме того, что я еще больше времени уделяла работе. Должность обязывала — я все-таки доросла до руководителя компании. Ванька рос умным, развитым мальчиком — спецшкола, спорт, музыка, шахматы…

Вот и в тот субботний вечер, сказав сыну, чтобы приходил с улицы не позже семи, спокойно занялась своими делами. Но прошло семь, восемь вечера — ребенок не появлялся и к мобильному не подходил. Друзья тоже не знали, где он. Не на шутку разнервничавшись, я выбежала на улицу, рысцой обежала все дворы и подворотни — никого. И вдруг… Навстречу мне вышел плотный мужчина лет сорока пяти. Рядом с ним шел Ванька. Вернее, тащился: лицо в крови, глаз подбит, куртка порвана. Мужчина ласкою обнимал его за плечи.

— Ах ты, негодяй! — Я налетела на мужика, словно разъяренный коршун. — Милиция! — отчаянно завопила я на всю улицу.

— Мам, ты с ума сошла, что ли? Он меня спас, — Ванька едва ворочал запекшимися от крови губами.

— Спас? — я недоверчиво взглянула в сторону мужчины.

— Ваш сын с мальчишками подрался, — наконец произнес «негодяй». — Да что он мог — то — один против троих. Уж и не знаю, что они не поделили, но отделали его здорово. А если бы я рядом случайно не оказался, вообще могли до полусмерти избить…

— Простите меня! — У меня самой тряслись и руки, и губы. — Знаете, сейчас время такое опасное… Прссгитеешераз… Вот… — порыскав по карманам, я протянула ему деньги, — хочу вас отблагодарить!

— Вы что, дамочка? — Ванькин спаситель нахмурился. — Секцию карате ребенку лучше оплатите. Он у вас драться совсем не умеет. Ну бывай, герой, — похлопав Ваньку по плечу, мужчина зашагал прочь. Что это было — инстинкт сработал или справедливость маминых слов все же ужалила меня, буквально физически переломив гордость, я крикнула вслед:

— На чай — то вас хоть можно зазвать? Ну пожалуйста…

С тех пор Роман — так звали Ванькиного спасителя — стал бывать у нас регулярно: сын упросил. У Романа, как оказалось, тоже был сын, ровесник моему, но после развода с женой ребенка он почти не видел — тот уехал в Америку с мамой.

Я понимала, что Роман тянется к Ване, потому что скучает по своему ребенку, но какая разница. А мама шептала мне: «Смотри, не упусти мужика! Добрый, порядочный, к Ване хорошо относится — да об этом только мечтать можно!» Но я абсолютно не разделяла ее восторга — да, добрый, да, хороший, но совершенно обыкновенный! Рядовой айтишник с зарплатой втрое меньше моей. Ну зачем мне тянуть еще и его? Нет, меня может заинтересовать только сильный мужик. А я таких пока не встречала. Поэтому к Роману относилась как к другу.

Сильная женщина плачет у окна

Но однажды Ванькин спаситель пропал, лишь изредка звонил сыну. Мальчик заметно сник: он сильно привязался. Признаться, даже у меня испортилось настроение — мне стало не хватать Романа: его шуток, его помощи, его присутствия наконец. Я все чаще вспоминала, каким уютным казался дом, когда мы собирались вместе. Не выдержав, я позвонила Роману.

— Я решил больше не напрягать тебя своим присутствием, — голос у Романа был напряженный. — И себя не мучить.

— Ты меня не напрягаешь, даже наоборот, — удивилась я. — А чем ты себя мучаешь?

— Тем, что ты не замечаешь моих чувств, хотя я уже не знаю, как еще их тебе показать.

Ведь мне дорог не только Ванька — ты тоже… — он запнулся. — Но ты умная, красивая, независимая, привыкла жить без мужчины. Не буду путаться у тебя под ногами. Ас Ванькой мы будем встречаться, но на нейтральной территории — в кино или еще где-нибудь, — он попрощался и повесил трубку.

Я была ошарашена. Выходит, я ему небезразлична? Тогда почему он за меня не борется, не доказывает свою любовь? Хотя, стоп, — разве не доказывает? Зачем он тогда возился с моим ребенком, помогал нам во всем? Впрочем, прибитые полки и поход на футбол — это слишком мелко. Мне — то нужен мужчина, чтобы дух захватывало.

Но вскоре дух захватило у меня и совершенно от другого: поздно вечером у нас в ванной прорвало трубу, и я затопила несколько этажей. Сантехник все не шел и не шел, а вода лилась и лилась, заливая коридор, кухню, прихожую.

— Жил бы с нами дядя Рома, этого кошмара бы не было! — кричал Ванька, бегая с тряпкой. — Вмиг бы все починил!

Не успели мы справиться с потопом, как посыпались новые неприятности: соседи стали грозить судом, если я не сделаю им ремонт за свой счет. Вдобавок ко всему я сильно простудилась, и простуда обернулась тяжелейшим бронхитом…

Больше не хочу его отпускать!

Нервы были на пределе. Чувствуй я себя лучше, я постепенно решила бы все проблемы — не привыкать, — но в тот момент я была близка к истерике: у меня не осталось ни моральных, ни физических сил. И тогда, подумав хорошенько и в очередной раз преодолев гордость, я позвонила Роману.

Он тут же примчался и все уладил. Удивительно, я всегда считала его мямлей, а он…

— Вот лекарства, — Роман протянул мне пакет. — Бери больничный и лечись. И если что надо, звони.

— Не уходи! — я вдруг поняла, что не хочу, не хочу, не хочу его отпускать! Что смертельно устала быть одна.

И Роман, похоже, это понял.

— С радостью, — улыбнулся он. — Иначе ты опять кого-нибудь затопишь.

А нужно ли вам лидерство?

Светлана Иевлева, психолог

Быть сильным, активным, оптимистичным, независимым — к этому стремятся и мужчины, и женщины. Причем даже те, кому это совершенно не нужно. И человек, оценивая свою жизнь как успешную, испытывает тем не менее внутренний дискомфорт. Он может выражаться в тревоге, или сильной усталости, или ощущении неудовлетворенности. Бывает, напряжение достигает такого уровня, что человек просто бросает все, чем так долго занимался, не понимая, куда ему дальше идти. Чтобы в подобных проблемах разобраться, нужно чаще проверять правильность выбранного пути. Просто задавая себе вопросы или с помощью упражнения: представьте, что вы гуляете по красивой местности и на горе видите замок. Вы долго к нему идете и знаете, что там внутри ждет что-то удивительное. Так и есть — в замке много комнат, и в каждой — огромное количество того, что нужно людям. В одних комнатах собраны буквально все богатства мира, в других — любые эмоции, в третьих — таланты, способности, человеческие качества. Можно взять три «единицы»… И что же вы выбрали?

Логика нанимателей

Служба исследований крупного интернет — портала, занимающегося вопросами трудоустройства, провела опрос, чтобы выяснить, с какими сложностями приходится сталкиваться женщинам — руководителям. Выяснилось, что 45% дамам — начальницам достаточно сложно совмещать рабочие обязанности и заботу о семье, а 29% жаловались на излишнюю эмоциональность. При этом приходится преодолевать еще и настороженное отношение окружающих: 19% мужчин — директоров сочувствуют женщинам — руководителям, 15% считают, что неженское это дело — людьми руководить и лишь 10% восхищаются такими леди.